В августе 79-го, или Back in the USSR - Страница 53

Тут я вспомнил о письме и бросился к телефону – надо было срочно собрать группу и записать хотя бы пару песен, чтобы показать что-то готовое в посольстве. Я обзвонил всех и назначил репетицию на послезавтра. Также неплохо было бы показать фото группы в костюмах. В ЦДСА была своя мастерская по пошиву костюмов, но мне нужны были меха, чтобы костюмы выглядели солидно. Деньги у меня были – Рустам как раз прислал переводом за очередные катушки три тысячи рублей. Но где в Москве взять меха, не покупать же в «Березке» шубу? Я позвонил Кате и рассказал о проблеме. Катя обещала поговорить с мамой и перезвонить.

Кстати, надо заехать сегодня же в московское отделение ВААП, напомнил я себе, и зарегистрировать песни для первого альбома. Больше всего меня бесило в этом времени отсутствие принтера: все ноты и тексты приходилось писать от руки или печатать на машинке – хорошо хоть, что машинистки всегда были готовы подшабашить.

Я достал ноутбук из сейфа и закрылся в комнате отдыха – надо было переписать тексты песен и ноты. Через пару часов ко мне постучался Стас. Я прикрыл ноутбук газетой и открыл дверь.

– Слушай, Артур, тут у меня знакомые спрашивали, можно ли будет им тоже записаться. Группа «Пламя»… За деньги, конечно.

– А сколько можно запросить?

– Ну, Штильман на «Мелодии» берет пятьдесят рублей в час, и у него очередь. Я думаю, рублей тридцать смело можно просить.

– Не круто?

– Нормально. знаешь, какие они деньги на шабашках гребут?! Все ведь под фонограмму работают.

– Хорошо, но только через две недели, не раньше, мне надо сначала свою группу записать – похоже, наклевывается контракт с «Полидором».

– Что, серьезно? С «Полидор интернэшнл»? – с сомнением сказал Стас.

– Вот, приглашение на переговоры пришло. – Я показал ему конверт.

– Ни фига себе! Это же валюта!.. Только наши все равно все отберут! Все контракты заключаются только через Министерство культуры. Тебе достанется шиш да маленько!

– Я же могу не говорить никому!

– Еще хуже будет – пластинку-то не спрячешь! Сразу спросят, куда валюту дел. Ты лучше договорись, чтобы часть оплачивали официально государству, а часть – тебе лично, валютой. Кстати, ЦДСА тоже имеет право заключать договора с иностранными фирмами напрямую. Поговори с Иванычем, он мужик ушлый, от валюты не откажется.

– Ну, пока рано, может, еще и не получится ничего.

– Ладно, расскажешь потом, я пошел работать. Через два дня группа «Москва» собралась на первую репетицию полным составом: я, Женя, Марина, Володя и Герман – длинноволосый красавец-блондин. Герман, несмотря на женоподобную внешность и такие же манеры, обладал потрясающим басом. Ничего, на Западе модно иметь голубого в группе. Познакомились поближе, обговорили условия. Я, кроме зарплаты, пообещал коллективу долю от чистой прибыли от шабашек и левых концертов. Рассуждал я так: пять долей должен получать композитор, три – автор слов, две – продюсер, две – аранжировщик, три доли – человек, вложивший деньги в проект, а так как это был я, у меня получалось восемьдесят процентов. Одну долю я оставлял звукооператору, то есть Игорю, и по одной – солистам. Итого двадцать долей. Причем, я сразу обговорил свое право в любой момент поменять любого солиста. Затем предложил всем подписать контракт на бумаге. Не привыкшие к западным методам работы, ребята сначала растерялись, но выбора у них не было, и контракт все подписали. Каждого в основном интересовала твердая зарплата, а я смотрел немного дальше и поэтому подстраховывался. Конечно, в советские времена можно было бы и не платить им ничего, кроме зарплаты, но потом они бы все равно поняли, что их обманывали, и плохо бы про меня думали.

Так как фонограммы «минус» уже были готовы и оставалось только наложить голоса, то дело шло быстро. Слова учить тоже пока не надо было – тексты пели с листа. Все ребята были профессионалы, мелодию схватывали сразу же и сами раскладывали ее на голоса. Когда ребята услышали первую готовую песню – «Братца Луи», они в восторге завопили – ничего подобного в СССР еще никто не исполнял! К ночи мы записали четыре песни на русском и английском языках и даже отметили такой день в комнате отдыха.

– Завтра с утра, в девять, – все на примерку в мастерскую, – напомнил я, так как уже договорился с мастером и даже купил у скорняка, которого мне нашла мама Кати, четыре хвоста и большие куски шкурки чернобурки. На это ушло почти полторы тысячи рублей, но зато костюмы получатся не хуже, чем у «Бони-Эм»! Мы поговорили о внешнем виде и имидже каждого солиста: на фото и видео у каждого должен быть постоянный, запоминающийся образ. Даже я выбрал себе имидж: парик, черные очки и приклеенные усы. Многие звезды жалуются, что не могут появиться на улице, поэтому я решил подстраховаться заранее и появляться на сцене или экране только в таком виде.

Мы закончили уже за полночь. Женя с Мариной поехали ко мне, потому что в общежитие их бы уже не пустили, а ребята-москвичи разъехались по домам.

– Слушай, Артур, а ведь действительно классные песни получаются. неужели мы станем знаменитыми? – восторженно спросила Марина, когда мы сели в такси.

– Чтобы стать известными, надо записать пластинку или чтобы по телевизору показали, – рассудительно проговорила Женя.

– Не обязательно, – уверенно заявил я. – Сейчас у каждого второго в доме магнитофон, и «Машина времени», например, стала популярна только благодаря магнитоальбому.

– Артур, а хочешь, я к тебе перееду? – вдруг спросила Женя, когда мы приехали домой. – В общаге тесновато, да и за тобой присмотреть некому.